Умер Леонид Мончинский, автор "Черной свечи", друг Владимира Высоцкого
Не стало Леонида Васильевича Мончинского. Мне посчастливилось быть знакомым с ним и даже приятельствовать. И память, после его ухода заработала, выхватывая и возвращая из прошлого хорошие сцены, эпизоды, воспоминания.
По мне он был очень хорошим человеком. Ироничным, иногда эпатажным, ярким рассказчиком и радушным хозяином.
Он всегда звонил первым и начало диалога можно было предугодать на все сто. Просто потому, что он любить розыгрыши и любил "поприкалывать", чтобы потом вместе посмеяться.
Нередко я точно и не мог сказать, когда он говорит серьезно, а когда шутит. Думаю о Леониде Васильевиче надо было бы и можно было бы писать книгу: собрать все,что о нем говорят, все что он кому-то говорил, писал в газетах, журналах. Плохо. если и о нем такую работу кто-нибудь не составит.
В телефонных разговорах он всегда был инициатором. Звонил и его голос, острый, резонирующий всегда говорил одно и тоже:
- Сынок, привет, ты как.
Я отвечал "как" и дальше шла перепасовка "вообще", о "чем-нибудь".
Однажды он позвонил и сказал, что хотел бы встретится, поскольку у него очень важный разговор. Договорились о встрече. Все происходило в редакции "Советской молодежи". Я в то время вместе с друзьями историкам создал "Институт гуманитарной информации и рекламы". И редакция, в которой я и сам проработал много лет, предложила нам выступать в качестве издателей. Рынок только начинался, но проблем с выходом большетиражной молодежки, безусловного лидера среди местных СМИ было много. Самое главное не хватало денег. Мы тянулись изо-всех сил, зарабатывая, создавая необычные тогда службы, которые должны были работать на газету. Первый отдел рекламы появился именно тогда, и отдел распространения и подписки...
Мы издавали книги, вагонами привозили литературу из Москвы. В общем, крутились.
Скорее всего, Леонид Васильевич учел этот факт и решил доверить нам с Олегом Желтовским редактором "Молодежки" и Натальи Бурдоновой, председателем Иркутского отделения Фонда Культуры сенсационное сообщение.
Оказывается, в соавторстве с Владимиром Высоцким была написана рукопись "Черная свеча". И он предложил нам издать ее.
Мы, конечно знали, что он дружил с артистом и композитором, певцом и поэтом Высцким. И про концерт на балконе его квартиры тоже знали. И фотографии с Владимиром Семеновичем видели. Но про рукопись услышали впервые.
Конечно же, мы согласились. Тем более приступая к изданию договорились с Леонидом Васильевичем, что каждый подписчик "Молодежки" получит книгу бесплатно. Тираж был сразу определен, кажется, 106 тысяч...
Собственно, предложение означало решить все проблемы от сбора средств на издание до распространения. О гонорарах, прибыли в те годы только догадывались.
С рукописью прошли долгий путь: согласовывали разрешение с родственниками В.Высоцкого, подыскивали издательство, которое сделает все в срок.
Когда-нибудь, я вернусь к этому сюжету подробно, в нем много поучительного.
После многих мытарств в прямом и переносном смысле рукопись была подготовлена и сдана в печать. "Черную свечу" презентовали в Москве при стечении близких друзей Высоцкого и Мончинского.
На презентацию мы прилетели вчетвером: Бурдонова,Желтовский, Гольдфарб и Семкин (ответсекретарь "Советской молодежи") и все видели волнение Леонида Васильевича. Он волновался, как то настолько стойко и радостно, что мне показалось, будь его воля, он бы и презентацию отрепетировал также тщательно ,как готовил рукопись и вел дела.
Все прошло хорошо, спокойно и убедительно.
Были и последующие издания книги, но уже в других издательствах и без нашего участия. Но наше первое оставило очень трогательные и теплые воспоминания.
Он был хлебосольным человеком. Вся семья была такой. И нередко приглашал к себе на дачу, в Подкаменную. Там накрывался стол, там хозяйка, супруга Леонида Васильевича заставляла скатерть кушаньями.И все разговаривали, пели, вспоминали. Ах, какие это были хорошие встречи...
Ушел Леонид Васильевич Мончинский. А дежурных, но уместных по такому случаю слов не получается. Он умер в Краснодаре. где тепло, где летом зреют плодовые деревья, где на расстоянии сколько-то сотен километров есть море... А у нас этого тут ничего нет. Но мы то знаем, откуда уехал в теплые края Леонид Васильевич, и где он состоялся во всем.
Теперь нам остается вспоминать о нем, дабы не прервалась какая-то нить иркутской истории.