Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+2°
Boom metrics
Дом. Семья5 ноября 2019 22:00

Бродский как певец империи, а Жуковский в роли несчастного влюбленного

Новинки книг в жанре нон-фикшен

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Дмитрий Быков «Шестидесятники»

Издательство «Молодая гвардия»

«Шестидесятники» - это ни в коем случае не сборник биографических очерков об Андрее Вознесенском, Белле Ахмадулиной, Владимире Высоцком, Василии Аксенове и других авторах, чей расцвет пришелся на 60-е. Это коллекция мнений Дмитрия Быкова об их творчестве и месте в истории русской литературы. Когда в книге 24 эссе на 360 страниц - не развернешься, можно только быстро проговорить, что думаешь о поэте или писателе, и понестись дальше. Порой все это до ужаса безапелляционно и категорично: на свете есть только два типа мнений - быковские и неправильные.

Люди, знакомые с серией ЖЗЛ, вряд ли забудут книгу 2009 года «Булат Окуджава», в которой Быков с ходу объявлял, что Окуджава - советский Александр Блок и чуть ли не лучший поэт второй половины XX века (а кто его не любит, тот дурак). За минувшие десять лет все ощутимо обострилось. Теперь, скажем, Иосиф Бродский Быкову мнится «поэтом русского мира» и «имперским автором». То, что не вписывается в прокрустову концепцию, Быков презрительно отбрасывает, замечая впроброс, что масштаб самого Бродского «не стоит преувеличивать». Впрочем, Бродскому (объекту давней ненависти и, кажется, сальерианской зависти) в этой книге уделено немного места. Есть задачи поважнее - например, преувеличить масштаб Новеллы Матвеевой и Нонны Слепаковой: песни в авторском исполнении первой показались Быкову «самым чистым веществом искусства, которое в жизни случалось видеть», а вторая внесла неоценимый вклад в его собственное становление как автора.

Все это, конечно, несколько пугает, ни в какой портрет шестидесятников не складывается, а складывается в огромный комментарий Быкова к самому себе и России, какой она ему видится. Раздражение книга может вызвать огромное. Но бесспорно и другое: такая эссеистика действует как электрический разряд, заставляя встряхнуться, задуматься о поэтах и прозаиках и, возможно, совсем по-новому на них взглянуть.

Наталья Лэнг «Англия, которую вы не знали»

Издательство АСТ

Автор этой книги провела детство и юность в сибирской глубинке, потом работала «простым российским юристом», а потом у нее случился кризис среднего возраста. «Вынырнув из кризиса, автор обнаружил себя в Англии с новым дипломом английского юриста, новой работой и новым английским мужем», - пишет Наталья Лэнг о себе. Ее книга - рассказ о традициях, повадках и странностях островитян, увиденных со стороны. Например, о местной кухне: настоящий английский завтрак - это вовсе не овсянка, а гора из сосисок, жареного бекона, картошки, бобов, яичницы и тостов (традиция начинать день такой трапезой идет из прошлых веков, когда завтрак, съеденный в шесть утра, должен был отбивать все мысли о еде до позднего вечера). Прочая классическая английская кухня тоже не порадует диетологов и поклонников здорового образа жизни: тосты с консервированной фасолью, разнообразные пироги (которые «подаются с картофельным пюре в качестве гарнира, чтобы уж наверняка две тысячи калорий в одном флаконе и ни одной калорией меньше») или «жаба в норке» («три увесистых английских свиных сосиски с килограммом картофельного пюре, запеченные в йоркширском пудинге, залитые жирной луковой подливой и засыпанные вареным зеленым горошком»). Речь в книге не только о еде и питейных заведениях (хотя эти две главы, кажется, получились самыми вдохновенными), но и о британских гигиенических привычках, школьном и высшем образовании и вежливости.

Анна Сергеева-Клятис «Заложники любви»

Издательство «Молодая гвардия»

Еще один сборник текстов о поэтах, вышедший в серии ЖЗЛ. Книга о бурных любовных переживаниях, «о чувствах такой невероятной интенсивности, о таком высоком накале страсти, что порой можно содрогнуться: «Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный». Вот Василий Жуковский пестует свою воспитанницу Марию Протасову, постепенно влюбляется в нее и, когда она становится девушкой, просит ее руки - чтобы получить от ворот поворот у ее матери, своей собственной единокровной сестры, выступавшей против родственных браков. Вот Константин Батюшков, еще не догадывающийся о том, что его сразит душевная болезнь, но уже приверженный трагическому мироощущению, сватается к Анне Фурман, получает согласие и сам вдруг разрывает отношения, разрушая заодно свою жизнь. Вот Пушкин и Анна Керн («постоянный адюльтер стал формой ее существования... очень хороша собой и весьма доступна»), вот Блок и Любовь Менделеева с их малорадостным браком, а вот, например, поэт и сценарист Геннадий Шпаликов и актриса Инна Гулая, с разрывом в 16 лет ставшие жертвами алкоголя и глубочайшей депрессии. К 15 реальным «интимным историям из жизни русских поэтов» автор прибавляет одну выдуманную - Юрия Живаго и Лары Гишар; впрочем, пишет она о них как о реальных людях, «в силу тех трудно определяемых качеств, которые заставляют воспринимать художественный мир как сгусток реального, как его вдохновенный слепок».

«Окаянные годы. Революция в России глазами художника Ивана Владимирова»

Издательство Ruzhnikov Publishing

Иван Владимиров (1869 - 1947), сын русского священника и английской акварелистки, и сам был превосходным художником. У него имелся особенный, редкий талант художника-репортера, делавшего блестящие зарисовки сначала на Русско-японской войне, потом на балканских войнах, потом на Первой мировой. Когда же в России началась революция, Владимиров создал десятки картин, изображающих хаос и смуту, в которые была повержена страна. В 20-е они были переправлены на Запад. А сам художник остался на родине и сменил интонацию: теперь он описывал коммунистов уже с положительной стороны. Имя его было почти забыто - но в 2017 году в Москве прошла посвященная ему выставка, а потом возникла идея выпустить этот роскошный альбом. Коллекционеры Владимир Руга, собирающий произведения Владимирова уже больше 15 лет, и Андрей Ружников предоставили для него множество редких картин.

На них большевики торжествуют, растаптывая (иногда в самом буквальном смысле) старый мир. Тычут штыками в портреты императоров в залах Зимнего дворца. Грабят винные лавки. Заставляют священников чистить конюшни. Приговаривают их к расстрелу. Вокруг голод: петроградцы прямо на набережной Фонтанки разделывают тушу дохлой лошади, где-то неподалеку умерший от голода и раздетый до исподнего человек становится добычей голодных собак... Тем временем крестьяне с тупыми харями грабят помещичьи усадьбы, вытаскивая оттуда часы, мебель, посуду, музыкальные инструменты (и вот уже в хлеву крестьянские дети колотят кулаками по клавишам пианино). Новые хозяева жизни осваивают императорские ложи театров, буржуйские квартиры, шикарные рестораны. Впечатляющее и, конечно, мрачное зрелище.

Авторитетное мнение

Джоанна СТИНГРЕЙ, певица, муза ленинградского рок-н-ролла:

Читайте «Бегущего за ветром»

- Вот дочка моя читает две книги в неделю. А я, наоборот, совсем немного - может, книги две в год… Но недавно прочла прекрасную книгу Дж. Д. Вэнса под названием Hillbilly Elegy - в США она была в списках бестселлеров, а на русский не знаю даже, переведена ли (увы, нет. - Ред.), историю о простых горцах, работягах, потомках шотландских и ирландских иммигрантов, живущих в Аппалачах. Еще одна хорошая книга - «Бегущий за ветром» Халеда Хоссейни (а вот она переведена. - Ред.), история о мальчике-афганце, который уехал в США, а спустя годы вернулся на родину и попытался спасти ребенка своего брата.