Премия Рунета-2020
Иркутск
-3°
Boom metrics
Общество9 октября 2008 8:08

Обычная жизнь необычной женщины Нины Чекотовой

По отцовской линии Нина, стало быть, питерская, по-тогдашнему - ленинградская.

Продолжение. Начало в номере за 12 сентября.

Раньше люди смерти не боялись, они готовились к ней, как к переходу в иной мир. И моя религиозная бабушка не была исключением. Забралась я однажды на чердак, и там я увидела (ужаса не было, поскольку я не понимала всего, мне только 5 лет стукнуло), гроб сколоченный. Понять, что он там делает, я, конечно, не могла...

В общем, за непослушание мне крепко от бабушки попало. Подзатыльники щедро раздавались под Дарьины причитания: "Не смей трогать домовину, она должна быть в порядке..."

Цыганковы - фамилия не местная, не сибирская. Семейные корни нашей героини по женской линии тянутся из Центральной России. Прабабушку раскулачили и сослали в Сибирь. Обычное дело в то лихое большевистское лихолетье. Работали бы как попало, жили бы в холодной избе, носили бы драное платье, оставили бы в покое. А раз состоялись как работники, жили с верой в лучшее, работали от зари до зари, и результат был налицо - геть на все 4 стороны из родных мест!

А у высланных да раскулаченных в той сталинской России известно судьба какая. На новом месте все с нуля. Понаслушался я рассказов-воспоминаний тех, чьи предки за хорошую работу были обобраны до нитки и так же, как Цыганковы, сосланы в Сибирь... Дарья с семьей попала в Иркутск совсем маленькой девчонкой. Даже не подростком еще - именно ребенком. Судьба ей выпала незавидная, но спасибо, что с голодухи не пропала. С 5 лет работал в людях. Как тогда говорили, за хлеб, воду и крышу над головой.

А в 17 пошла замуж. Это уж так избавление считалось. Муж Николай, судя по всему, тоже не был из сибиряков.

Зажили своей семьей. Но, видимо, и тут Дарье Николаевне судьба послала испытание. Погиб Коля очень рано - утонул в Ангаре. Так и осталась она одна с дочерьми. Замуж больше не выходила. То ли не случилось встретить человека по душе, то ли не захотела...

Дочери росли, а потом, как водится, пошли работать, встретили свою любовь. Современные сценаристы сделали бы мыльную оперу из того, как познакомились родители Нины. А в те годы таким образом создавались сотни или даже тысячи семей. В 30-е, да и в 40-е все советские люди в обязательном порядке приобретали за свои деньги различного рода облигации, делали "добровольные" взносы на строительство самолетов, перечисляли рубли в фонды помощи рабочим капиталистических стран... А еще были государственные займы на развитие химической и металлургической промышленности, областные программы...

Добровольно-принудительная машина по изыманию денег у трудового люда работала безотказно. Отдавали зарплату, как правило, в сберкассу. В одной из таких очередей они и встретились. Стояли друг за дружкой. А через 2 месяца поженились. Коренная иркутянка вышла замуж за коренного питерца. Так образовалась новая иркутская семья - Ярцевых. Так со временем их стало пятеро: мама, папа, две дочки, баба Дарья. И, конечно, тетки и дядья. Родня была "не чужая".

По отцовской линии Нина, стало быть, питерская, по-тогдашнему - ленинградская, а по рассказам отца, корни семейные тянутся еще дальше - в Прибалтику. Правда, кто оттуда родом и чем родня занималась в прошлые века, никто толком не знает. Надо проводить специальный поиск.

Отец Нины попал в Сибирь из блокадного города. Его с братьями и сестрами вывезли по Ладоге на материк, потом ребятишек распределили (разбросали) по детским домам. Так он и оказался в Иркутске. Почему братьев и сестер заведомо обрекали на потерю родственных связей, распределяя по разным детским учреждениям, я лично объяснить не могу. И то, что после армии удалось разыскать хотя бы одну сестру Валентину, - удача редкая. Время и обстоятельства раскидали их в прошлом по своему разумению и прихоти тех, кто создавал систему детских воспитательных учреждений. Итак, в Иркутске образовалась новая семья Ярцевых.

Ну как жила обычная советская семья, еще в памяти людей даже не очень старшего возраста. Жили по-разному: кто лучше, кто хуже, кто-то мог позволить себе многое, а кто-то сводил концы с концами. Словом, жили по-разному. Но в целом народ в 80-е годы жил чуть лучше, чем в 70-е. Вот такая эволюция.

5 или 6 раз в неделю, в зависимости от условий работы конторы или завода, ранним утром двигались на работу. Желательно, конечно, было работать качественно и ударно. В принципе рабочий класс по сравнению с каким-нибудь работягой из братской африканской страны мог жить неплохо. А вот в сравнении с житием рабочего класса братского соцлагеря, так называемых неприсоединенных стран - типа Югославии, не говоря уже о капиталистических, явно недотягивал. В призрачном свете было почти все: квартира, машина, отдых у моря. Бедно жили, зато идейно. Главная идея в последние лет 30 до самой перестройки - никому особо не верить (или не доверять). Люди мало верили в том, что неслось с экранов телевизоров, совсем не верили партийным начальникам и идеологическим лозунгам. Страна жила сама по себе, партийное руководство - само по себе. Счастье все искали по-своему.

За особо выдающиеся заслуги и в целях создания положительного примера могли дать орден или ордер на квартиру, выбрать в партком, избрать на съезд или партконференцию, а то и отправить в приличный санаторий, чтобы потом вспоминалось об этом всю оставшуюся жизнь.

От такой советской жизни представители крестьянства отправляли своих детей из деревни в город, а городской пролетариат что есть мочи устраивал любимых чад в вузы - в надежде, что уж они-то точно будут жить лучше и счастливее. Иркутяне Ярцевы с утра до вечера пропадали на работе. Бабушка Дарья Николаевна оставалась старшей по дому.

Нина Чекотова: - 6 часов утра, а по дому уже запах пирожков. Он кого угодно с постели поднимет. Это значит - тесто еще с ночи бабушкой было заведено. А уж по выходным и праздникам без выпечки обойтись было просто невозможно! Бабушка была человеком старой закалки - вставала затемно и ложилась затемно. Нет ничего удивительного, что дом Ярцевых, добротный пятистенок, тоже во многом жил ее руками, ее суетой, трудолюбием.

Нина Чекотова: - Наш дом был очень уютный, светлый, ухоженный. От него шло какое-то спокойствие и основательность. Мои предки были хорошими хозяйственниками.

Помню русскую печь. Вся жизнь в доме вертелась вокруг нее.

А когда бабушка колдовала у духовки,

удержаться от того, чтобы отщипнуть кусочек пирога, шаньги или какой-нибудь кулебяки, было выше всяких сил.

Да вот еще что врезалось в память о нашем доме - рамы под окна были без переплетов, сплошное большое стекло. Я таких в Иркутске не встречала. Свой дом - это, конечно, здорово. Но одной парой рук не обойдешься. Здесь нужен именно коллективный труд. И вот какая мысль приходит: дом - это лучший объект для воспитания трудолюбия, взаимовыручки и коллективизма. Коллективизм можно воспитать только благодаря общей заинтересованности. Свой дом требует не только чистоты и порядка, но и особого тепла, того, что невозможно купить ни за какие деньги. Я и сейчас думаю, как сделать так, чтобы все, кто желает, жили именно в собственных домах. Пока мы начинаем программу возведения социального жилья, но не за горами и строительство индивидуального. Семью Ярцевых вполне можно было причислить к большой. И не только потому, что все родственники не умещались за одним столом. Но потому, главным образом, что жили по неписаным канонам родственного круга: искренне беспокоились друг о друге, в гости ходили, праздники отмечали сообща, отдыхали тоже. Особенно любили кататься на лодках на озере в Солнечном микрорайоне. Тогда это действительно было красивое озеро.

Нина Чекотова: - Семья была дружная, работоспособная, очень хочется сказать - правильная. Даже за столом в обычные дни просто пообедать или поужинать по одному старались не садиться - только все вместе... Если для взрослых городская окраина - это дополнительные проблемы (отсутствие работы, транспорта, магазинов - словом, то, что сегодня входит в понятие "инфраструктура"), то для мальчишек и девчонок самая настоящая благодать. Тем более когда сразу за домом не просто лес - почти тайга. И все игры так или иначе были с поправкой на это раздолье. "Прятки" так "прятки" - это тебе не в городском подъезде под лестницей схорониться. "Казаки-разбойники", "Кольцо-мальцо, выйди на крыльцо" с учетом географического пространства. И еще один феномен российского детства - мальчишки и девчонки все поголовно играли во врачей и продавцов.

На этой конкретной окраине Иркутска междоусобиц среди детей никогда не было. Наверное, какие-то стычки и были, но, судя по тому, что никто ничего вспомнить об этом не может, эпизоды эти остались случайными событиями. Так что родители уходили на работу со спокойным сердцем. Знали, что дальше леса ребята не уйдут, а уж там они исследовали все до тропиночки - настоящие следопыты. И потом всех заводил, по-современному лидеров, знали и в лицо, и, что называется, по жизни. Заводилой номер один, как нетрудно догадаться, была Нина Ярцева. Лидерские качества ее проявлялись ярко. Видимо, какая-то природная энергетика у девочки уже имелась в потенциале.

Поскольку все игры были дворовые, делились по принципу - кто кому ближе и интереснее. Деления на улицы, переулки, "ваши-наши" не существовало. Все-таки нет ничего мудрее детской логики, чтобы избежать любых конфликтов (думаю, что они об этом тогда не задумывались). Они действовали, скорее всего, по интуиции - правила игры устанавливались тоже сообща.

Нина Чекотова: - Никогда не была ведомой. Я не знаю, как это объяснить, но мне всегда было не по себе, если люди вокруг меня испытывали дискомфорт. А с неуверенностью, печалью можно бороться только выдумкой, движением, волей к победе. Так что инициатив в нашей дворовой команде от меня исходило предостаточно. Вообще я очень хорошо помню свое детство. Оно было насыщенное и счастливое. Случалось множество событий, по нашим детским представлениям таких важных и значимых, были настоящие приключения с походами в лес, кострами и ночными разговорами, были поступки... До сих пор ощущение от того времени, что каждое утро было интересно вновь встречаться, разговаривать, действовать. Эта лисихинская окраина сейчас воспринимается каким-то очень теплым, уютным уголком, где, несмотря на многолюдность, можно было хранить свои детские секреты.

Честное слово - счастливое детство. К счастливым событиям, настоящим торжествам мы, дети, относили семейный выход в театр, ЦПКиО (Центральный парк культуры и отдыха). Этот выход объявляли заранее, к нему готовились...

Я до сих пор с волнением вспоминаю, как бабушка или родители произносили заветную фразу: "Сегодня мы идем в город"... В то время в Иркутске не было многих привычных сегодня трамвайных остановок. Все пути заканчивались на остановке "5-я Советская". Трамвай уходил в трампарк, разворачивался по короткому кругу и снова двигался в сторону центра. Каждый раз эта дорога до трамвая становилась прелюдией увлекательного путешествия. Все было посвящено нам - разговоры, шутки.

Праздник "Сегодня мы идем в город", как правило, подгадывали под выходной день. Он включал в себя настоящий ритуал с посещением театра или кино, прогулкой по набережной Ангары. Этот чудный ангарский сквер, где стояли лавочки, где можно было набегаться по дорожкам, а летом проглотить мороженое или стакан самой вкусной воды на свете - газировки из автомата, подкрашенной сиропом!

Иркутск, несмотря на старую застройку (деревянных домов было еще больше), был уютным, располагающим к себе городом.

Не случайно ведь известные писатели, путешественники, ученые оставляли о нем, как правило, только хорошие воспоминания. Кинотеатр "Гигант" был волшебным домом. А уж когда привозили "Неуловимых мстителей", "Фантомаса", очереди за билетами выстраивались в 3-4 ряда. Но мы терпеливо выстаивали в них, ожидая заветного билетика. А потом, счастливо сжимая бумажный квадратик немыслимого цвета - бледно-серо-зеленоватого, шли в зал. Попасть на первый ряд было пределом мечтаний. И иногда они сбывались. Выход в город обычно заканчивался в Центральном парке культуры и отдыха. Парк был всегда шумным и веселым местом, с аттракционами, детской площадкой. Часто играли музыканты духового оркестра. Но в моей памяти и эти часы не остались как громкие и суетные. В душе осталось тепло и ностальгия. Люди, не избалованные ни отдыхом, ни комфортом, как-то умели организовать свой выходной день, провести его е своему удовольствию и радости детей.

Это я сейчас понимаю, что мои родители, как и многие другие иркутяне, старались создавать такие рядовые праздники. Они без них просто не могли обходиться. Действительность была куда прозаичнее - работали ведь очень много и почти за копейки.

Впрочем, обе сестры, Нина и Ира, всегда было одеты, что называется, с иголочки. Я бы даже сказал - стильно. И мало кто догадывался, что одежда эта не из магазинов, а из-под руки мамы-мастерицы.

Нина Чекотова: - Я от мамы и бабушки и сама шить научилась. Они у нас мастерицы на все руки были, нам с сестренкой вечно что-то из чего-то перешивали. До сих пор помню юбку из папиных брюк.

Я с ужасом смотрела на будущий наряд и гадала, как же я пойду в школу в этом "ужасе". Но альтернативы не было... Конечный "продукт" превзошел все мои ожидания. В школе все девчонки из класса завидовали моей нарядной "обновке". Наверное, с тех самых пор, с того самого случая во мне прочно засело твердое убеждение, что нужно смотреть не на начало, а на результат работы.